Размах от сказки до предвидения,
От ящеров до дальних звезд.
Уносит нас земель за тридевять
Фантастика ума и грез.
Так наш выдающийся писатель-фантаст Александр Петрович Казанцев воспевает в сонете «Ода фантастике» любимый вид литературы, которому посвятил свой талант.
«Я считаю себя учеником Алексея Толстого. Его беседа со мной, только начинавшим свой литературный путь, помогла мне окончательно выбрать то направление в фантастике, которого я придерживался всю жизнь», пишет он в статье «Фантастике надо верить!». Ее заглавием послужила сказанная автору фраза Алексея Николаевича, признававшего необходимым свойством фантастического произведения его правдоподобие, связь с реальностью, что стало главным и для творчества А. Казанцева.
По его мнению, единомышленники А. Толстого в области научной фантастики — И. Ефремов, В. Обручев, А. Беляев — создали известные научно-фантастические книги, в которых богатство замысла сочетается с исследованием характеров энергичных, самоотверженных людей, готовых к научному подвигу, идущих на риск во имя великой цели. Как и эти писатели, Казанцев стремится с помощью творческого воображения проникнуть в различные исторические эпохи, запечатлеть вдохновенных творцов и мыслителей, чьи идеи определяют искания человечества в прошлом и будущем, затрагивают животрепещущие проблемы современности.
Писатель исходит из того, что нельзя превращать вымысел в самоцель, отрывая его от жизни, пользуясь беспредельными возможностями воображения. «Мечта тогда ведет вперед, когда она отталкивается от действительности», — утверждает он. А в предисловии к книге одного из молодых авторов замечает: «Фантастика, в особенности научная фантастика, ограничивает фантаста требованиями правдоподобия нарисованного, короче говоря, жизненность фантастики определяется ее реальностью!» Поэтому в своих произведениях Казанцев всегда старается найти подтверждение достоверности фантастической выдумки, окружить ее знакомыми, зримыми деталями. Именно этой достоверностью, а также художественным мастерством, в сочетании со свежестью и дерзостью гипотез, притягательны его книги. На чтении их воспитано и выросло уже не одно поколение, и многим читателям, как свидетельствует писательская почта, произведения Казанцева помогли в определении жизненного пути, многих подтолкнули к серьезному исследованию не изученных наукой проблем.
В критических статьях о творчестве Казанцева его часто называют «генератором идей», «подвижником мечты», «возмутителем спокойствия». Его произведения обладают поразительной способностью будить мысль, порождать дискуссии. По сей день продолжаются споры ученых и фантастов разных стран о загадке Тунгусского метеорита. В новаторском рассказе — гипотезе «Взрыв» (1946) Казанцев выдвинул свое объяснение катастрофы в сибирской тайге (1908), предложив считать происшедшее там не результатом падения метеорита, а следствием гибели инопланетного космического корабля с ядерным топливом.
Немало энтузиастов приняли участие в экспедициях на Подкаменную Тунгуску, чтобы найти подтверждение или опровержение гипотезе фантаста, на возникновение которой повлияли его размышления об испытании атомной бомбы в Хиросиме и беседа с академиком Л. Д. Ландау. Памятные встречи с ним и другими выдающимися людьми ХХ века — учеными, писателями, политиками — играют в творчестве Казанцева не менее важную роль, чeм его собственные изобретательские искания.
По водом к созданию произведения, открывающего настоящее собрание сочинений писателя, послужила встреча автора с великим физиком нашего столетия Нильсом Бором. Они говорили о возможной причине гибели загадочной планеты Фаэтон (в романе — Фаэна), от которой остались только обломки в виде кольца астероидов. Казанцев предположил, что планета стала жертвой ядерной войны ее обитателей, вызвавших сверхмощный термоядерный взрыв. Присутствовавший при беседе Леонид Соболев вспоминал, с какой серьезностью отнесся к этой версии Нильс Бор, согласившийся с реальностью гипотезы о разрушении планеты и высказавшийся за запрещение атомного оружия.
Роман «Фаэты» (1968–1971) пронизан страстным антивоенным пафосом, начиная с эпиграфа — слов известного ученого Ф. Жолио-Кюри: «Нельзя допустить, чтобы люди направляли на свое собственное уничтожение те силы природы, которые они сумели открыть и покорить». Автор наглядно предупреждает об опасности самоуничтожения цивилизации, рисуя трагедию «Войны распада» на Фаэне.
Выпуск романа в ФРГ не случайно был приурочен к антиядерной кампании, когда миллионы людей требовали спасти Землю от нагнетания ядерного безумия.
Напряженная фабула романа связана с целым рядом глобальных загадок Вселенной. Казанцев выдвигает свои версии раскрытия секретов обитаемости Марса, великих катаклизмов на нашей планете, вызвавших гибель Атлантиды, поднятие Анд, появление на земном небе Луны. Фантазия писателя отталкивается от реальных фактов, базируется на стремлении достичь в повествовании «достоверности невероятного». Динамичный сюжет, увлекательно раскрытые судьбы героев — свидетелей удивительных событий, личностей ярких, незаурядных, таких, как Аве Мар или Инка Тихий, — сообщают произведению особую притягательность. В третьей части романа, посвященной экспедиции советских исследователей на Марс и его преобразованию, действие переносится в будущее, сливает воедино гипотезу и мечту писателя, предвосхитившего современные советско-американские планы подобного полета в начале XXI века.
Герои этого произведения обрели широкое признание: на острове Диксон возник клуб любителей фантастики «Фаэты», а в Пензе — «Фаэтон». Читатели из Пензы пишут Казанцеву: «Ваши герои как-то незаметно вошли в жизнь. И уже начинаешь думать, как бы поступили Аве Мар, Гор Зем, Далька Петров. Ваши герои из «Моста дружбы», «Купола Надежды», «Пылающего острова» и, конечно же, Кон-Тики! На заседаниях мы выдвигаем и свои гипотезы…». Автор может гордиться как ролью своих героев, так и тем, что его книги выводят читателей на путь исканий, создания гипотез.
Прежде чем обратиться к другим романам, помещенным в данном собрании сочинений, стоит вспомнить некоторые биографические вехи жизни и творчества писателя.
Родился Александр Петрович Казанцев в 1906 году в Акмолинске, нынешнем Целинограде. В 1930 году он закончил Томский технологический институт и начал инженерную деятельность сразу главным механиком Белорецкого металлургического завода на Урале.
С той поры постоянно сопутствует Казанцеву жар изобретательства. Он проявился в идее создания межконтинентального электрического орудия, которая заинтересовала С. Орджоникидзе и М. Тухачевского. Молодому инженеру предоставили лабораторию под Москвой, где он сотрудничал с виднейшими учеными нашей страны: с академиками А. Ф. Иоффе, В. Ф. Миткевичем, А. Г. Иосифьяном. В 1939 году Казанцева посылают работать в США на Международную выставку, о которой он пишет очерк «Мир будущего». Публикация его в журнале «Новый мир» в том же году знаменует начало литературного пути писателя.
Тогда же «Пионерская правда» начала печатать и его первый научно-фантастический роман «Пылающий остров», в основу которого был положен киносценарий «Аренида» (1935), удостоенный высшей премии Всесоюзного конкурса научно — фантастических сценариев. «Пылающий остров», завершающий это собрание сочинений, стал классическим произведением советской фантастики и сохранил актуальность по сей день, будучи многократно издан у нас и за рубежом, напечатан даже в ряде номеров французской газеты «Юманите».
Острейший вопрос современности — вопрос о мире во всем мире — звучит в романе постоянным призывом к бдительности прогрессивных сил всего человечества. Памфлетные черты в изображении врагов мира, нарочитая плакатность их фигур оправданы спецификой авторского замысла. «Эта книга — памфлет, — писал Казанцев, — он вроде… увеличительного стекла. Все в нем немножко не по-настоящему, чуть увеличено: и лысая голова, и шрам на лице, и атлетические плечи, и преступления перед миром, и подвиг… Но через такое стекло отчетливо виден мир, разделенный на две части, видны и стремления людей, и заблуждения ученых».
Более двадцати раз возвращался автор к переработке своего произведения, редактируя его заново, чтобы усилить художественное воздействие, углубить образы героев романа. Не случайно в его переиздании 1987 года стоит целая цепочка дат написания: 1935-1941-1955-1975 годы, что присуще и другим книгам Казанцева, свидетельствуя о требовательности писателя к своему труду.
Примечательно мнение о «Пылающем острове» видного ученого, члена комиссии по метеоритам Сибирского отделения Академии наук СССР В. Журавлева. Прочитав последнее издание романа, работу над которым автор начал более полувека тому назад, он написал: «Это удивительное произведение не стареет, хотя и несет печать того времени, когда оно создавалось. Но еще больше в нем намеков и предвидений, которые можно оценить только сейчас. Главная идея о возможности гибели атмосферы Земли из-за недальновидности использования достижений науки звучит сейчас не как фантастика, а как злоба дня. И зловещий голос: «Люди мира, человечество скоро начнет задыхаться» — заставляет задуматься: что же сейчас самое главное, самое актуальное в науке, какие цели должно ставить перед собой общество. Аналогия с озонной дырой, со смогом над индустриальными центрами выглядит слишком близкой.
Сверхсильные магнитные поля как оружие защиты и нападения ассоциируются с последними открытиями в области сверхпроводимости, со сверхаккумуляторами энергии, а «радий-дельта» — со сплавом редкоземельных металлов, находкой на реке Вашке…»
Посл е «Пылающего острова» Казанцев, у которого импульсом творчества часто являются важные события жизни страны, увлекается новым замыслом. Фантазию писателя пробуждает перелет через Северный полюс из СССР в Америку, совершенный В. П. Чкаловым с Г. Ф. Байдуковым и А. В. Беляковым, а чуть позже — экипажем М. М. Громова. Казанцев создает новаторский роман-мечту «Арктический мост», где воздушная трасса преображается в подводную, в плавающий туннель, по которому мчатся электрические поезда, соединяя континенты и народы. Автора занимает история возникновения проекта грандиозного сооружения, задуманного советским изобретателем Андреем Корневым, а также идея строительства туннеля, с которым связаны судьбы героев произведения — талантливого американского инженера Герберта Кандербля, сенатора — коммуниста Майкла Никсона, конструктора Анны Седых, инженера Сурена Авакяна и многих других. В 1985 году роман был переиздан под названием «Мост дружбы», символизирующим стремление советского и американского народов к возведению «мостов».
В напряженную, богатую приключениями фабулу произведения включено немало описаний изобретений, причем особенно интересна принципиально новая идея запуска космического корабля без нарушения слоя озона, столь необходимого для жизни на Земле. Осуществимо ли это, как и использование туннеля для разгона космолета к полету на Марс, о чем тоже говорится в романе, покажет будущее, а писатель — фантаст в праве предложить свое, пусть гипотетическое, решение.
«Арктический мост» был написан в 1939 году, а издан лишь после Великой Отечественной войны, прервавшей занятия автора литературой. «Рядовым необученным» начал Казанцев свой ратный путь, завершив его полковником. Он создал научно-исследовательский институт, которому в шутку присвоили имя Жюля Верна, ибо для работы в нем были привлечены фантасты: Ю. Долгушин, В. Охотников, К. Андреев, Г. Бабат. Своими изобретениями они приближали победу. Генерал-полковник А. Ф. Хренов вспоминал в мемуарах, как успешно военинженер Казанцев применял в боевых условиях изобретенные им против танков сухопутные торпеды.
Пройдя всю войну, Казанцев завершил ее уполномоченным ГКО СССР при 26-й армии и был награжден двумя боевыми орденами, а также медалями. Впоследствии он получил за писательскую деятельность три ордена и пять литературных премий, включая международные.
В первые послевоенные годы Казанцев создал роман «Мол Северный». В нем, мечтая о круглогодичной северной навигации, писатель мысленно строит изо льда огромный, длиной в 4000 километров, мол, отгораживая прибрежную полосу воды. Этот фантастический проект ученые-океанологи подвергли серьезной критике, приняв тем самым фантастику за реальность. Тогда, отстаивая свое право на художественный вымысел, автор разработал новые варианты романа под названиями «Полярная мечта» и «Подводное солнце», где критика проекта послужила обогащению сюжета. Романы «Подводное солнце», «Арктический мост» и еще один — «Льды возвращаются» составили своеобразную трилогию созидания.
Последний из названных романов — страстный протест против ядерного оружия, за запрещение которого вместе с Эйнштейном выступал видный ученый Лео Сцилард, оставивший ядерную физику — «науку смерти» и посвятивший себя биофизике — «науке жизни». Встреча с ним автора способствовала возникновению романа, где фантаст мечтает об открытии такой субстанции, при которой спонтанные ядерные реакции стали бы невозможными.
Ряд сцен во всех трех романах развертывается на Севере, причем описания его суровой природы отличаются точной наблюдательностью очевидца. Ведь автор побывал там, совершив два арктических рейса на ледоколе «Георгий Седов» вместе с Героями Советского Союза Э.Т. Кренкелем и Е. И. Толстиковым. В результате плавания появился и цикл реалистических полярных новелл о мужественных, самоотверженно работающих на северных широтах людях.
В одном из этих рассказов — «Ныряющий остров» писатель говорит о шахматах, помогающих формировать в характере силу и упорство, необходимые человеку в трудных ситуациях. «Играя в шахматы, мы приобретаем привычку не падать духом и, надеясь на благоприятные изменения, упорно искать новые возможности» — таков эпиграф к рассказу, принадлежащий Б. Франклину. Тема шахмат органична для творчества Казанцева — международного мастера шахматной композиции, олимпийского чемпиона, победителя многих конкурсов по шахматным этюдам, включая 1988 год. Его перу принадлежит книга «Дар Каиссы», где автор показывает схожесть логики мышления в этой древней игре и в жизни, делает шахматный этюд частью художественного повествования.
Фантаст постоянно ведет поиск и в области романных форм, чередуя роман-мечту с романом-гипотезой. Встречи в обществе астронавтики при клубе им. Чкалова с энтузиастами межпланетных сообщений Ф. Зигелем, А. Штернфельдом и другими, беседы с космонавтами побудил и Казанцева к созданию произведений на космические темы. Это повести «Планета бурь», «Лунная дорога», где, по свидетельству летчика-космонавта Г. Берегового, «предвосхищен луноход», рассказ «Гости из космоса», послуживший исследованию Тунгусского метеорита, роман «Сильнее времени», в котором, по сообщению газеты «Социалистическая индустрия», профессор М. М. Протодьяконов насчитал более ста изобретений автора, а также статьи. В них писатель приводил уникальные документальные данные и фотоматериалы, подтверждающие его гипотезу о возможных посещениях Земли инопланетными пришельцами. Проблема гостей из космоса и внеземных цивилизаций вызвала огромный интерес у нас в стране и за рубежом. Появились книги, кинофильмы на эту тему, обсуждалась она и на международных конгрессах. Писатель снова оказался в гуще споров: его идею одни приветствовали, другие отвергали, упрекая в стремлении к сенсационности. Но в пользу гипотезы фантаста свидетельствуют не объясненные пока современной наукой «следы в истории», среди которых — гигантские каменные шары в Южной Америке, сказания разных народов о Сынах Неба, древнейшие (около 4500 лет!) японские статуэтки догу, облаченные как бы в современные космические скафандры.
Увлекательные гипотезы сочетаются в произведениях Казанцева с подлинным гимном героическим деяниям человека, с мастерски организованным, занимательным, полным приключений сюжетом.
Примечателен в этом отношении роман-мечта «Купол Надежды» (1980), посвященный дважды Герою Социалистического Труда академику А. Н. Несмеянову. Этот ученый — прототип героя романа академика Анисимова, успешно решающего проблему преодоления голода на Земле путем создания искусственной пищи. Речь идет о получении питательного белка не от растений или животных, а на микробиологическом уровне из одноклеточных организмов типа дрожжей или водорослей, что неизмеримо выгоднее. Казанцев повествует не о синтетической пище из железа или камня, а об использовании живого ради живого, о возможности приготовить из белка почти все виды привычных человеку блюд и преодолеть тем самым угрожающий нашей планете продовольственный кризис.
Вслед за созданием «Купола Надежды», где раскрыты перспективы научных исканий настоящего и будущего времен, писатель обратился к историческим сюжетам. Он осуществил замысел трилогии «Клокочущая пустота» («Гиганты», 1982–1985), куда входят представленные в настоящем собрании сочинений романы «Острее шпаги», «Колокол Солнца», «Иножитель», посвященные людям XVII века, внесшим значительный вклад в европейскую культуру.
Открывает трилогию роман — гипотеза «Острее шпаги» о магистре Прав, Чисел и Поэзии, великом французском математике Пьере Ферма и его знаменитых современниках. Чтобы воссоздать аромат далекой эпохи, автор прибегает к изысканно-длинным красочным фразам, стремится передать стилистику тонкой французской иронии, доброго юмора.
«Этот роман — фантазия о прошлом, об эпохе Ришелье — Мазарини, — говорит Казанцев. — Под влиянием Дюма у многих сложилось представление, что это была эпоха дуэлей и придворных интриг. В действительности это было время борцов за социальную справедливость и великих умов, заложивших основы современной науки. Таких, как Пьер Ферма, отец и сын Паскали, Торричелли, Декарт, Гюйгенс, Мерсенн… Конечно, их пытливая мысль была острее самой острой шпаги».
В романе читатель найдет своеобразный сплав авантюрно-приключенческого сюжета, вобравшего в себя черты биографии крупного математика, и «переводы» его не сохранившихся стихотворений, сделанные самим писателем, и подлинную атмосферу времени, и научные гипотезы, включая предположение о решении до сих пор волнующей ученых знаменитой теоремы Ферма.
Образ ее создателя — значительное достижение Казанцева, получившего за свой роман премию журнала «Молодая гвардия» как за лучшее произведение года (1983). Писатель показал оригинального, остро мыслящего человека, в котором доброта и скромность сочетались с уверенностью в неограниченности своих возможностей. Разносторонне образованный, знаток нескольких языков и античности, мира чисел и юриспруденции, Пьер Ферма был гением своего времени. Изящно и просто выводил он математические формулы, строил так называемые «этюды», но не записывал их решения, предлагая современникам мысленно пойти его путем. Однако многие его математические загадки, включая великую теорему, не раскрыты по сей день. Натура творческая, Ферма проявлял себя и как поэт, даря любимой Луизе вдохновенный сонет «Сны — только сны». С помощью математической логики он блестяще раскрыл преступление и, заложив основы теории вероятностей, смело применил ее в юридической практике. Последнее придало повествованию черты своего рода научного детектива. Трагическая судьба героя, до конца не понятого даже своей женой Луизой, обреченного на гибель коварством «серого кардинала» Мазарини, озарена светом научного поиска. Здесь, как и в других романах — гипотезах трилогии «Клокочущая пустота» («Гиганты»), автор широко пользуется правом художника на вымысел, создавая новаторскую «гипотетическую» разновидность жанра научно — фантастической литературы.
В романе «Колокол Солнца» Казанцев обращается к годам юности одного из удивительнейших людей XVII века — французского писателя и вольнодумца Сирано де Бержерака, чьи труды содержат совершенно не объяснимые для того времени знания. Его имя не случайно стало символом борьбы за свободу и справедливость и послужило названием газеты французского Сопротивления в период фашистской оккупации, о чем в прологе к роману рассказывает автор.
О личности самого Сирано известно не так уж много. В знаменитой героической комедии Э. Ростан нарисовал романтически приподнятый образ поэта и дуэлянта. Советский фантаст, отдавая дань уважения французскому драматургу, полагает, что небезынтересен иной вариант характера и судьбы де Бержерака, и, взяв за основу некоторые штрихи его жизни, восполняет недостающие звенья с помощью воображения, представляя читателю, впрочем, как и Э. Ростан, не подлинную биографию героя, а свою вымышленную ее версию, выдвигая ту или иную гипотезу развития событий.
Таким путем идет писатель и в создании образов других персонажей произведения, имеющих исторические прототипы. Особое внимание уделяет он итальянскому философу и поэту Томмазо Кампанелле, провозвестнику научного коммунизма, который в своем прославленном трактате «Город Солнца» поведал об идеальной общине, организованной на коммунистических началах. Кампанелла — в переводе Колокол, и поэтому заглавие романа символично, как и сам герой, своей фантазией обогнавший эпоху. Он играет существенную роль в становлении взглядов Сирано, который из лихого дуэлянта и отчаянного спорщика, стихийно протестующего против клокочущей вокруг него пустоты светского салонного быта, становится сознательным борцом за идеалы справедливости и добра.
Зрелая деятельность Сирано де Бержерака, сменившего шпагу на острое перо и активно сражающегося своими произведениями с косностью, жестокостью, деспотизмом властей, мракобесием церковников, освещена в следующем романе-гипотезе «Иножитель». Казанцев стремится придерживаться правды развития характера, изображая главного героя человеком страстным и бескорыстным, одаренным и искренним, одержимым жаждой знаний и порывами любви, желанием служить добру и людям, переживающим яркие взлеты и горькие разочарования. «Мне — ничего, а все, что есть, — другим!» — таков его поэтический девиз. Автор берет на себя смелость ввести в ткань повествования стихи, которые мог бы сочинить герой произведения, раскрывая таким образом его творческий облик.
Утверждаемые писателем благородство натуры Сирано, отвага помыслов, широта научного кругозора, блистательный дар поэта и еще многие достоинства делают его любимым героем нашего времени, образцом для современной молодежи.
Строя то или иное предположение, Казанцев верен себе и всегда отталкивается от реального момента — факта истории, документа мемуариста, запечатленного в литературе свидетельства самого персонажа. Эти порой скудные материалы он дополняет творческой фантазией. Дерзновенные гипотезы, выдвигаемые им для разоблачения тайн прошлого, проясняют круг вопросов, которые, несомненно, заинтригуют читателя.
Есть ли объяснение легендарно уродливой внешности «Носолобого» Сирано? Каковы причины его необычайной удачливости в дуэлях — только редкостное везение или загадочные знания? Откуда пришло к нему обладание несовместимыми с его эпохой научными сведениями, которые присущи лишь нашему времени?
А что, если знаменитый француз действительно общался с инопланетянами, путешествовал в межзвездном пространстве? В пользу этой версии писатель приводит доказательства, обосновывает и гипотетические решения других названных вопросов, способные поколебать умы скептиков, убеждает в своей правоте художественной логикой романа.
Подобный каскад предположений, поражающих своей неожиданностью, вряд ли мог возникнуть у кого-нибудь, кроме Казанцева, и наверняка вызовет бурю разноголосых мнений. Однако и раньше некоторые критики поспешно отрицали его гипотезы, а потом оказывалось, что в них есть зерно истины. Поэтому пусть лучше сам читатель судит о правомерности той или иной фантазии автора, постигает превратности судьбы героя, знакомится с условной историей его жизни.
Увлекательно следить за стремительной цепью событий повествования, за яростным столкновением в нем сил добра и зла. В острых перипетиях сюжета выявляются характеры друзей главного героя, его учителей и единомышленников — Лебре, Гассенди, Ферма, Тристана Лоремета. Гуманизмом проникнута «Миссия Уман Сердца», которую якобы вершит на Земле последний из названных персонажей — посланец далекой планеты Солярии. Автор отождествляет его с Демонием Сократа, о котором писал сам Сирано в своем трактате «Иной свет, или Государства и империи Луны», называя его «рожденным на Солнце» (это перекликается с южноамериканскими и иными древними легендами о пришельцах с Неба). Личность во многом фантастическая, Лоремет, однако, становится по-человечески близок и понятен читателю и своей тоской по покинутой родине, и высокоразвитым чувством долга. Ясны и имеющие совсем иную подоплеку коварные побуждения и действия врагов Сирано — кардиналов Ришелье и Мазарини, отцов иезуитов, очерченных резко, гротескно.
Иные краски находит писатель, изображая женщин, покорявших сердце поэта. Они прелестны каждая по-своему: Эльда — воплощение гармонии, мечты, то ли действительно встреченная Сирано на далекой планете, где он побывал, то ли пригрезившаяся ему, как и сам полет; Лаура — пламя — несчастная красавица, жертва и орудие мести Мазарини, преследующего сочинителя язвительных сатир; Франсуаза — женщина из народа, способная и звать на баррикады, и преданно ухаживать за умирающим де Бержераком. Эти и другие лица романа выписаны во всем своеобразии индивидуальных черт, полноте порой противоречивых свойств натуры, в согласии с духом века.
Временами возникает ощущение, что автор сам побывал в изображаемой эпохе, встречался со своими персонажами. Но здесь Казанцев дает такое разъяснение: «У каждого есть своя машина времени — это его ВООБРАЖЕНИЕ. Оно способно перенести и в прошлое, и в будущее, и за тридевять земель».
Неистощимая творческая фантазия писателя доставит его читателям еще немало острых переживаний, радостей от встреч с прекрасным, возможностей принять участие в дерзком научном поиске, удовольствия от общения с умным, знающим собеседником. Его книги смыкают минувшее с настоящим, проясняют контуры грядущего. Ведь писатель давно владеет «ключами мечты», о которых так поэтично говорит в одном из романов: «Впереди достижений человека летит его мечта. Пожалуй, главное в механизме прогресса — найти ключи мечты, с помощью которых человек сможет отомкнуть будущее, приблизить его, сделать днем сегодняшним».
И. В. Семибратова,
кандидат филологических наук